Страна Чудес без тормозов и Конец Света

Харуки Мураками

Общие впечатления

Был очередной период истерии по японским писателям, одним из самых узнаваемых был Мураками. И я поддался любопытству.

Очередная занимательная история от Мураками со скучноватым повествованием, но, порой, интересными идеями.

Поначалу пытаешься вникнуть и найти хоть какие-то объяснения существованию тех миров, которые описывает в своих книгах Мураками, но безуспешно. И тогда ты просто погружаешься в этот мир, принимая его как что-то само собой разумеющееся. В этом смысле, книги Мураками отдалённо напоминают мне произведения Стругацких, но сравнивать их я не могу — книги Стругацких более глубокие.

Цитаты

1. Вот, скажем, был бы я убежден, что Земля — не шар, а нечто вроде гигантского кофейного столика. Разве в повседневной жизни я бы испытывал из-за этого какие-то неудобства? Конечно, такой пример — крайность; нельзя так просто подстроить под себя все что хочешь. Но факт остается фактом: удобное заблуждение в том, что Земля — кофейный столик, кладет на лопатки объективную истину того, что Земля круглая, вместе со всеми ее неудобствами: гравитацией, часовыми поясами, экватором и прочими бесполезными в практической жизни вещами. Ну в самом деле — сколько раз на своем веку обычный человек жизненно зависит от того, что он знает слово “экватор”?
2. - Но только не себя самого?
   - Да, — кивает старик. — Все, кроме этого. Но пойми: постепенно твое
   “я” исчезнет. И тогда не останется ни отчаяния, ни потери. Ни любви, которая ни к чему не ведет. Останется только жизнь. Тихая, спокойная жизнь. Ты нравишься ей, тебе нравится она. Хочешь ее — она твоя. Никто ее у тебя не отнимет.
   - Как странно! — говорю я. — Я пока еще помню, кто я такой. Но иногда
   забываю. Или даже не так: я все реже об этом помню. Но почему-то уверен, что когда-нибудь мое “я” вернется ко мне. Сама эта уверенность и помогает мне держать свою жизнь в руках. Может, поэтому я не могу представить, как это — потерять самого себя?
3. Возможно, я слишком сильно задумался. Возможно, внутри у меня все так онемело, и я ненадолго уснул. Так или иначе, когда я просыпаюсь, она стоит передо мною и молча глядит мне в лицо. Из-за желтого света лампы за ее спиною мне чудится, будто она отбрасывает на меня слабую, размытую тень. Я смотрю на нее снизу вверх. Разглядываю ее голубое пальтишко и волосы, убранные под воротник. Вдыхаю ее запах с ароматом зимнего ветра.
   - Я думал, ты уже не придешь, — говорю я.
   Она выливает в мойку старый кофе, споласкивает чайник, наливает свежей воды и ставит на печку. Выпускает волосы из-под воротника, снимает пальто и вешает его на плечики.
   - А почему ты так думал? — спрашивает она.
   - Не знаю. Просто мне так показалось.
   - Пока я тебе нужна, я буду приходить. Сейчас нужна?
   Я киваю. Она действительно нужна мне. Несмотря на то, что яма потери внутри меня после каждой встречи с нею становится глубже.
   - Расскажи мне о своей тени, — прошу я. — Возможно, я встречался с ней в прежнем мире.
   - Да, я тоже об этом подумала. Сразу, как только мы встретились. Ты еще спросил, не встречались ли мы где-нибудь раньше.
   Она садится на стул перед печкой и смотрит на горящие угли.
   - Мою тень отрезали, когда мне было четыре года. Она осталась за Стеной, во внешнем мире, а я жила в Городе. Что она там делала, я не знаю.
   Точно так же, как она ничего не знала обо мне. А когда мне исполнилось семнадцать, тень вернулась в Город и вскоре умерла. Умирающие тени всегда возвращаются в Город. Страж похоронил ее в Яблоневом Лесу.
   - И ты решила остаться в Городе навсегда?
   - Да. Вместе с тенью похоронили и мои мысли о себе. Ты говорил, наши мысли похоже на ветер. Но разве не наоборот? Разве мы сами не живем, как ветер, не думая ни о чем? Не старимся, не умираем…
   - А когда твоя тень вернулась, ты виделась с ней?
   Она качает головой.
   - Нет. Мне показалось, нам незачем встречаться. Наверняка это уже не я, а что-то совсем другое.
   - А может, это и была ты сама?
   - Может и так. Но теперь-то уже все равно. Все кончено.
   Чайник на печке вскипает, но его жалобный вой я принимаю за ветер,
   бушующий в нескольких километрах отсюда.
   - И что же… Я все равно нужна тебе?
   - Нужна, — отвечаю я.
4. А что ты почувствовала, когда узнала?
   - Не помню. Словно я в тот момент вообще ничего не чувствовала. Помню только, что стою под вечерним осенним небом — и никто не обнимает меня. Для меня это было как… конец света. Вот ты представляешь, как это — очнуться в темноте, в тоске, в одиночестве, когда тебя некому обнять, и вдруг увидеть, что все на свете — такие же?
   - Кажется, представляю…
   - А ты когда-нибудь терял любимых людей?
   - Несколько раз.
   - И теперь совсем один?
   - Ну что ты, — ответил я. — В этом мире не получается остаться совсем
   одному. Здесь всегда что-то связывает человека с другими. Когда идет дождь, когда поют птицы. Когда человеку режут живот, или когда он целует девушек в темноте.
   - Но тогда выходит, что ничего не существует без любви, — сказала она.
   - Мир без любви — все равно что ветер за окном. Ни потрогать его, ни
   вдохнуть. И сколько ни спи с кем попало или за деньги — это все ненастоящее.
   По-настоящему тебя все равно никто не обнимет.
5. Да, я сейчас не в себе, это правда, — говорю я, разглядывая круг на
   земле. — Никак не могу определиться. Понять, что за человек я был когда-то.
   И сколько сил остается, когда забываешь себя… Здесь, в Городе, у которого
   своя сила и свои ценности. Как и ты, я с приходом зимы тоже слабею. И уже не верю в себя, как раньше…
   - Да нет же, все не так! — спорит со мной моя тень. — Себя-то ты не
   теряешь. Просто от тебя скрыли память о том, кто ты на самом деле. Поэтому ты и запутался. Но запомни одно: ты не ошибаешься. Даже если потерял память, твое “я” выведет тебя куда нужно. Оно с тобою всегда, потому что твоему телу для любого поступка нужен вопрос “зачем”. А если уж совсем просто, — от себя ты не уйдешь никуда. Ты — это ты. Нужно только верить в себя. Иначе тебя унесет во внешний, чужой мир, и ты не найдешь дорогу обратно до конца жизни.
6. Если от моего исчезновения никто не заплачет, ни одно сердце не опустеет, если вообще никто не заметит, что меня больше нет — это лишь моя проблема. Я слишком много всего потерял. Дальше осталось терять только себя самого. И только смутные отблески сияния, угольки того, что никогда не вернется ко мне, еще наполняли мое тело жизнью и дарили хоть какие-то силы.